Владимир Давыдов: «А на заработанные деньги я купил костюм и модные ботинки. За такой наряд меня дразнили стилягой…»

- Владимир Леонидович, комсомольцы 50 и 60-х годов… Сегодня это словосочетание, как строки из песни той поры. Каким вам теперь кажется то время?
- Замечательное время. Мы были молоды, любознательны, мечтали и искали себя в этой жизни, горели желанием работать на благо своей страны. Ни капли не преувеличиваю. Мы искренне гордились своей Родиной. Поводов для этого было предостаточно. Я вступил в ряды ВЛКСМ в 1951 году, когда мне исполнилось 14 лет, и потом долго работал на руководящих постах в комсомоле.
Моя «карьера» и началась со школьной скамьи, там я был секретарём классной комсомольской организации и чуть позже пионервожатым в младших классах своей школы. Тогда комсомольцев на общественных началах нагружали такой работой. В 1955 году поступил в Тамбовский педагогический институт на физмат, и меня на первом курсе избрали секретарём комсомольской организации. Для вчерашнего школьника это, конечно, совсем другой уровень административной и организационной работы. Но кое-какой опыт у меня к тому времени уже был. И когда после первого курса мы молодёжной бригадой поехали в Уварово на строительство химического комбината, все эти навыки мне очень пригодились.

- Чем студенты занимались в Уварово?
- Мы трудились разнорабочими на возведении жилищного комплекса для будущих специалистов химпрома. Прекрасная пора: цветущие вишнёвые сады, чистейшая и живописная река Ворона. Жили в палатках, вечерами - танцы, гитара, песни. Там работали студенты почти всех учебных заведений области. Кстати говоря, мы же там заложили парк Дружбы, что довольно символично получилось. А вообще в Уварово это была огромная по меркам региона стройка крупнейшего производственного комбината, ставшего одной из опорных точек в развитии Тамбовщины. И вот такое чувство причастности к большому серьёзному делу было для нас определяющим моментом.

- Вы ведь и на Целине бывали…
- Да. В 1958 году после третьего курса мы отправились покорять степи Казахстана. Райкомы и горкомы комсомола формировали отряды исключительно по желанию. Никакой обязаловки и принудиловки сверху не было. В комнате институтского общежития нас жило 12 человек, и мы все решили поехать на Целину. Райком выдал путёвки, и после грандиозных проводов в Тамбове отправились в дальний путь. Тамбов был главным сборочным пунктом, где собирались и откуда уезжали все студенческие отряды из области. Ехали неделю в товарных вагонах. Потом добрались до места, на станцию в Актюбинской области, там сформировалась бригада - 21 человек, и нас повезли дальше в колхоз, где мы и отработали три месяца. Я был бригадиром. Жили в небольшом глинобитном двухкомнатном домике. В одной комнате - девушки, в другой - мы. Условия спартанские: спали на нарах, на них матрацы - набитые сеном мешки, сверху простыни и одеяла.

- А в чём работа заключалась?
- Работали на току: погрузка, разгрузка, сортировка зерна. Тяжёлый труд. Хотя рабочий день был фиксированный по времени, нередко трудились и по ночам. Машины шли круглосуточно, почти без остановки. Нам хорошо заплатили в итоге. В день выходило около пяти рублей, и ещё в зачёт шли три трудодня за рабочий день, за которые выдавали зерно. И когда я вернулся в Мичуринск, по справке за эти трудодни мы с отцом на элеваторе получили шесть мешков зерна. Это оказалось очень кстати: время было голодное, мы потом несколько лет сдавали зерно на мельницу, и своя мука выручала нашу семью. А пять рублей в те годы - неплохие деньги: на 1,5 рубля можно было хорошо пообедать в студенческой столовой. Но я скажу, ни капли не преувеличивая, мы поехали на Целину не за деньгами, а чтобы помочь стране. Может, это была просто молодость и наивность, но всё-таки в большей части так мы были воспитаны. А на заработанные деньги я купил костюм и модные ботинки на толстой подошве. И когда потом в таком наряде пошёл работать на институтскую практику в школу, меня за такой наряд дразнили стилягой…

- Это было обидно?
- Да я бы так не сказал (смеётся).

- А на Целине, кроме работы, успевали отдыхать?
- Не было времени на отдых. Вечерами иногда ходили в кино и на танцы в местный клуб. Вот и весь досуг. У нас там и выходные ведь были скользящие…

- Выпивали?
- Один раз, когда уезжали домой. Колхоз за ударную работу выписал мне, как бригадиру, премию на покупку наручных часов, тогда это была достаточно дорогая вещь. Но мы решили эти деньги коллективно потратить на «банкет». У нас в институтской среде, в общем-то, и пьющих студентов-то не было. За редким исключением. И курящих в студенческой группе из 60 человек было всего двое.

- После Целины были ещё какие-то комсомольско-молодёжные стройки?
- Никифоровский сахарный завод. И с четвёртого курса я уже работал освобождённым секретарём райкома комсомола в Тамбове.

- Как это вдруг произошёл такой стремительный взлёт в карьере?
- Очень неожиданно для меня. После Целины меня вызвал к себе ректор и говорит: «Владимир Леонидович, за вашу активную работу мы решили назначить вам ленинскую стипендию». Это 750 рублей, при том, что обычная стипендия была 290 рублей. А я говорю: «Я эту стипендию не заслужил. Отдайте её кому-нибудь другому!». Ректор очень удивился, похвалил меня за такой неожиданный ответ и сделал так, как я сказал: стипендию назначили другому студенту, который, надо сказать, не растерялся, в отличие от меня отказываться не стал и потом на эти деньги купил себе мотоцикл. Но мой авторитет после такого поступка вырос. И очень скоро меня избрали внештатным секретарём центрального райкома комсомола в Тамбове. И хотя это была работа на общественных началах, статус имела высокий и стала своеобразным трамплином. Вскоре меня избрали первым секретарём Промышленного райкома комсомола Тамбова. Мне было тогда 22 года. Вот так внезапно свалились колоссальная ответственность и дополнительная нагрузка. Но как некая привилегия - возможность свободных посещений лекций в вузе.

- С чуждыми проявлениями советского образа жизни боролись? Стиляги, джаз…
- Это сложно назвать борьбой. Может быть, в больших городах что-то подобное и было, у нас нет. Да и джаза и стиляг почти не было. Хотя, например, в школах и институте некоторые танцы запрещались официально: танго, фокстрот. Никакого протеста такие запреты у большей части не вызывали. Вот с чем действительно велась активная борьба, так это с религией. При этом серьёзной её назвать я тоже не могу. Несмотря на то, что атеизм был одним из краеугольных камней в нашей работе и идеологии страны. Основательной подготовки в этом плане у нас не было. Следили, что бы крестики молодёжь не носила, в церковь не ходила, с лекциями выступали…

- У вас не было ощущения, что эти запреты - явный перебор?
- Не было. И сейчас нет.

- Ну хорошо. После окончания вуза вы с комсомольской работой не расстались?
- Нет. Я трудился в отделе по работе среди учащейся школьной молодёжи Тамбовского обкома комсомола.
В числе моих задач - организация туристической работы, походов, слётов, пионерских лагерей. Между прочим, в те годы в Мичуринске были две областные станции: туристская и юннатская. Жизнь кипела.
В Мичуринске в 60-е годы дважды проходил Всесоюзный турнир по футболу «Кожаный мяч». И к организации и проведению большинства городских мероприятий мы были причастны. В 1960 году меня призвали в армию. Через два года вернулся домой и устроился преподавателем физики в школу-интернат. Потом в 1963 году перешёл на работу в горком ВЛКСМ, сначала вторым, а потом стал и первым секретарём. Через четыре года ушёл преподавателем в Мичуринский техникум пищевой промышленности, а позже в технологический техникум. Но, даже работая преподавателем в технологическом, я от его парторганизации в течение 30 лет курировал работу его комсомольского актива. В техникуме комсомольская организация была большая, с правами райкома. Таких в стотысячном городе насчитывалось всего три: на заводе «Прогресс», вузе имени И.В. Мичурина и у нас.

- А чем приходилось заниматься комсомольскому вожаку?
- Большая часть работы касалась идеологических и агитационных моментов. Не случайно ВЛКСМ называли помощником партии. И потом мы в Мичуринске всегда гордились, что комсомол на Тамбовщине появился именно в Мичуринске, здесь прошёл его первый областной съезд. Здесь появилась и первая в области комсомольская организация. Сегодня уже мало кто помнит: в нашем городе на стенах его зданий висели более 20 мемориальных досок, посвящённых громким именам и ярким событиям той революционной и послевоенной эпохи. Сегодня, к сожалению, от них остались единицы, а часть тех, что есть, - в плачевном состоянии. К истории, вернее, к её сохранности у нас относятся как-то несерьёзно…
Но и от реальной жизни тогда не отрывались: субботники, воскресники, подготовка пионерских лагерей, вожатых. В те годы была серьёзная проблема в городе - постоянные драки молодёжи. Дрались толпами, «низы» с «центром», «ямы» с «казаками». Мы организовывали комсомольские оперативные отряды, которые патрулировали вечерами город, дежурили на танцах, в электричках. Так что в нашей работе были не только праздники и романтика, как это может показаться со стороны. И, конечно, при таком раскладе жизнь комсомольских лидеров и их помощников требовала полной отдачи. Человеку, который на такой работе оказывался случайно, там было неинтересно и сложно. В комсомоле работали те, кто горел душой и не жалел своих сил на благо общего дела. Такие люди и остались в памяти своих современников.