В каждой семье есть свои герои

Люди мира, на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон -
Это раздаётся в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон…

Эти строки из песни «Бухенвальдский набат» для нашей семьи приобрели особое значение. Военные годы, проведённые в фашистском плену, наложили страшный отпечаток на жизнь моего отца. А началось всё с юношеской романтики и светлых надежд на будущее в городе садов и цветов Ташкенте. Итак…
Пётр Иванович Катников родился в 1911 году в городе Алатаре Ульяновской области. После вступления в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи он по комсомольскому призыву уехал в столицу Узбекистана. Семейное счастье и радость отцовства мой отец успел познать до войны. С мамой он познакомился в Ташкенте на строительстве искусственного Комсомольского озера. Здесь же родились трое сыновей: Володя, Толик, Валера.
Зимой 1940 года Пётр Катников уехал из Ташкента вместе с другими военными строителями в Брест на переподготовку и на строительство дотов и дзотов новой границы. Руководство планировало завершить все работы за три месяца, но в марте 1941-го срок продлили до июня.
К 21 июня укрепления новой границы были готовы. Переподготовка тоже закончилась, оружие было сдано на склады, 22-го числа планировалось сдать инструменты и следовать на станцию для отправки домой, в Ташкент. Военные строители уже предвкушали скорую встречу с родными, как вдруг…
Ночью раздались раскаты взрывов со стороны Бреста. Протяжным и тревожным был гул вражеских самолётов. Связь прервалась. Отовсюду слышалось страшное слово «война». Собрали строители свои инструменты и двинулись пешим ходом в сторону железнодорожной станции. В течение суток дошли до белорусского города Могилёва, там в военном училище сдали инструменты под расписку и взамен получили по коробке макарон. Других продуктов на складе не было.
В какую сторону идти и что делать, строители не знали, связи с командованием не было. 25 июня 1941 года они встретили генерала, который пытался наладить оборону под Минском, собирая неорганизованных бойцов. Под его командованием начали строить оборонительный рубеж. В поле через определённые промежутки рыли окопы на четверых человек. На каждый окоп выдали ящик бутылок с зажигательной смесью и одну винтовку. Задача была поставлена практически невыполнимая: остановить продвижение вражеских танков.
И вот поползли на линию окопов, в которых укрывались почти безоружные люди, эти урчащие громадины. Кто побежал, тот был убит сразу. Чтобы обезвредить грохочущее металлическое чудовище, его нужно было подпустить на расстояние броска. А бутылки, даже достигнув цели, не загорались. Танки беспрепятственно заезжали на окоп, делали разворот и ехали к следующему окопу.
Почти все военные строители и те, кто оказался с ними на том поле, были заживо погребены в братских могилах на четверых. Кто смог выбраться, начал откапывать задохнувшихся и придавленных танками товарищей. В том неравном бою Пётр получил два ранения. Одна пуля по касательной задела голову, из-за чего он ослеп на один глаз и оглох на одно ухо. Вторая пуля скользнула по позвоночнику, оставив шрам в 12 сантиметров.
Тем временем подъехали немецкие мотоциклисты и начали сгонять к амбару всех живых - придушенных, придавленных, раненых, контуженых - безоружных бойцов. Амбар небольшой, люди не помещались. Двери закрыли снаружи при помощи танка. И так сдавленные полуживые люди провели в амбаре три дня без еды, воды. Бойцы умирали, и мёртвые стояли рядом с живыми.
Через три дня амбар открыли. Тех, кто выжил в этом страшном испытании на прочность, погнали на ближайшую станцию. Ослабевших расстреливали на месте. Если товарищи пытались поднять упавшего, фашисты без промедления убивали сразу всех.
На станции людей загнали в товарные вагоны. Воду и пищу давали, но на всех не хватало. Чтобы не умереть от голода и жажды, бойцы установили очерёдность. Взял скудный паёк – значит, в следующий раз еда достанется тогда, когда миску с варевом получит каждый из твоих товарищей. Так доехали до Западной Германии, до лагеря для военнопленных.
Пётр Катников был столяром высшей категории, краснодеревщиком. При сортировке военнопленных (как страшно применять это слово к людям!) сей факт не остался незамеченным, и отца с несколькими товарищами отправили на работы в усадьбу начальника лагеря. Об этом месте ходили зловещие слухи. Оттуда из военнопленных никто и никогда не возвращался.
Усадьба охранялась специально обученными собаками. Еды пленные не получали, давали только воду. Можно сказать, что начальник лагеря использовал одноразовую рабочую силу: как только люди умирали, им на смену приходили новые.
Группа Петра Катникова дольше всех продержалась без еды. От голодной смерти пленных спасало то, что на территории усадьбы находилось огромное хранилище картофеля. Бойцы оторвали от своей одежды полоски ткани, сплели веревку, привязали её к чурке с торчащими острыми гвоздями. Это приспособление бросали в вентиляционную трубу в картофелехранилище и вытаскивали картофель, который ели сырым. Так продолжалось до тех пор, пока случайно не обронили устройство в трубу. П. Катникова немцы жестоко наказали, так как гвозди были только у него, но не убили. «Тебя, Питер, спасли от смерти твои золотые руки», - сказал управляющий усадьбой.
Пять раз отец совершал побег. Четырежды его ловили и возвращали в застенки.
Но однажды краснодеревщик из Ташкента совершил невозможное. Кочуя из лагеря в лагерь, он через всю Германию добрался до окрестностей польского города Щецина. Здесь встретил большую группу беглых военнопленных. Лагерь, из которого они сбежали, со дня на день должны были ликвидировать - так фашисты уничтожали следы своих злодеяний.
Накануне Великой Победы, 24 апреля 1945 года, беглецы на берегу Балтийского моря наконец-то воссоединились с советскими войсками. Измождённых и исстрадавшихся людей направили в госпиталь, а после выздоровления - в действующую армию. До февраля 1946 года мой отец участвовал в боевых действиях в Карпатах, где оставались значительные войсковые соединения фашистов и их приспешников - бандеровцев, которые отличались лютой жестокостью и в своей беспощадности порой превосходили фашистов.
Сороковые годы оставили в душе отца неизгладимый след. До войны весёлый, добрый, общительный гармонист стал молчаливым, с виду суровым человеком. На всю жизнь он сохранил неприязнь к картошке, которую в плену приходилось есть сырой, и к собакам. Вид породистых псов и простых дворняжек напоминал ему страшных четвероногих стражей, превратившихся стараниями фашистов из друзей человека в его врагов. Часто, заслышав собачий лай, отец вздрагивал, оглядывался, словно в поисках убежища. Иногда он брал картошку, клал её в духовку и сидел неподвижно с невидящим взглядом. И тогда мама тихонько выпроваживала нас, детей, из дома или просила не шуметь.
Пётр Катников пробыл в плену практически всю войну и не имел наград за военные действия. Позже получил медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» и юбилейные награды, приуроченные к этой великой дате.
Оформлять удостоверение участника Великой Отечественной войны он очень долго отказывался из-за льгот, которые положены его обладателю. Все разговоры на эту тему он обрывал словами: «Я свою льготу получил там, в фашистском лагере, когда на моих глазах умирали мои товарищи». Ни в поликлиниках, ни в больнице, ни в государственных учреждениях он никогда не позволял себе воспользоваться правом войти в кабинет без очереди как участник войны.
В семейном архиве хранится несколько реликвий со времён Великой Отечественной. Это фотография, которую родственники получили от Петра Катникова в первые дни войны, и ложка, привезённая им из Германии.
В нашей семье День Победы всегда был самым главным праздником - и когда мы жили в Узбекистане, и сейчас, в Мичуринске, уже после смерти моего отца. В прошлом году правнуки Петра Катникова приняли участие в городской акции «Бессмертный полк». С портретами прадедушки и прабабушки (Анастасия Александровна Катникова в годы войны изготавливала артиллерийские орудия для фронта) прошли они по главной городской улице вместе с другими детьми, которые, к счастью знают, какой ценой досталось Великая Победа.