Сапоги

КСАПО - Краснознамённый Среднеазиатский пограничный округ - был единственным воюющим округом погранвойск. Война в Афганистане втянула в себя даже пограничников. Но у службы там были и свои плюсы, как мне тогда казалось. Например, форма одежды. Военнослужащим округа в летнее время разрешалось не застёгивать верхнюю пуговицу, до локтя закатывать рукава и носить короткие сапоги. Очень красивые, щегольские сапоги.

В восемнадцать лет грохочущая под боком война меня не сильно волновала, а возможность участвовать в ней, да ещё в таких классных сапогах, да с закатанными рукавами - это казалось нереально крутым. Но, как вскоре выяснилось, сапог на всех не хватало. В учебке нам выдали обычные армейские кирзачи с высоким голенищем. Добротные, новые, по размеру... но обычные.

Потом была сержантская школа в городе Мары, где в коротких сапогах ходили только сержанты да солдаты из эскадрона. А мы, молодёжь, тихо завидовали и набивали крепкие мозоли, притираясь к нашим общевойсковым сапогам. Потом была мандатная комиссия. На ней опять про сапоги не сказали ни слова. Потом - застава, и скоро я понял, что я единственный выполняю свой интернациональный долг в высоких сапогах.

Через неделю поговорил со старшиной... и узнал много новых слов, хотя был уже подкован в армейском лексиконе.
Спустя месяц, пообтеревшись и поняв, кто и что решает, я заговорил с сержантом Мойсой, хозяйственным и серьёзным молдаванином:
- Товарищ сержант, а где мне взять короткие сапоги?
- А что с твоими случилось?
- Ничего. Просто хочу, как у всех, короткие.
- Понимаешь, Корнев, у коротких сапог одно преимущество - в них не так жарко. Но сейчас осень, впереди зима, так что служи спокойно в своих сапогах.
- Но ведь в КСАПО всем положены короткие сапоги, - не унимался я.
- Так-то оно так. А старшина что сказал?
- Послал…
- Правильно сделал. Ты пойми, Корнев, ползать в этих сапогах неудобно, загребаешь голенищем песок. Бегать неудобно, нога болтается, да и новых на складе нет, я точно знаю.
Я протянул ему сжатую в кулаке трёшку. Это была половина моей месячной солдатской зарплаты. И Мойса отвёл меня на склад, где в дальнем углу пылилась груда старых сапог.
- Выбирай!
Через полчаса я подобрал пару стоптанных коротких сапог. Они были на три размера больше, воняли, но очень крутые. Ещё час я натирал их ваксой, драил бархоткой и подрезал стоптанные каблуки…

Как назло, на следующий день я получил наряд в дозор, на правый фланг, а это 20 км. Еле дошёл, стёр ноги в кровь, но спать лёг счастливый, и приснился мне сон, как на заставу приезжает фотограф и делает фото для альбома. И я такой - в коротких сапогах, с расстёгнутой верхней пуговицей, с закатанными рукавами...
- Застава в ружьё! - прогремели динамики.
Сон смахнуло, фотограф исчез. Я впрыгнул в новые, то есть старые, в смысле - в короткие сапоги и побежал за оружием.

Потом мы долго тряслись в кузове. Я задремал, обнявшись с автоматом. Когда застава перекрывает рубеж, времени мало. Бойцы выпрыгивают из кузова по очереди, через определённое расстояние. Машина при этом не останавливается, а слегка притормаживает.
Вот и моя очередь. Кто-то толкает меня в бок.
- Корнев, пошёл.
И я, сонный, вываливаюсь за борт. То ли я задремал крепко, то ли машина ехала слишком быстро, то ли сосед мой просто пошутил и не время было прыгать, но я прыгнул.
Сначала не почувствовал боли. Просто нога подломилась, будто с камня соскользнула, я упал, и по инерции меня протащило ещё несколько метров. Попробовал встать, но правая нога оказалась короче левой, и я опять упал. И пришла боль. Жуткая, невыносимая. Я лежал на спине и смотрел на свои ноги. На левой щегольски сидел короткий сапог, а правая была вывернута на 180 градусов. Кость торчала прямо, а стопа осталась в сапоге и завернулась под колено так, что мне в лицо смотрели стоптанная подошва и каблук, старательно починенный мной вчера.
«Обидно, фотку не успел сделать…», - подумал я и заорал от боли.
На заставе сержант Мойса вколол мне промедол, взял нож и срезал сапог с болтающейся стопы.
- Дурак ты, Корнев. В своих старых сапогах ты бы просто синяков набил, а теперь, видишь чо!

Было обидно. Столько я мечтал об этих сапогах, так долго ждал. В Ашхабаде ногу мне вставили на место, хоть я и провалялся в госпитале три месяца. Когда, прихрамывая, вернулся на заставу, сержант Мойса подарил мне новенькие короткие сапоги. Но я в них только фотографировался. А на границу ходил в своих, высоких, полученных ещё в учебке и привычных к моим мозолям. Поумнел ли я с тех пор? Вряд ли. У каждого из нас свои, явно ненужные сапоги, свои мозоли и своя боль в результате…