Любил метафору

Первооткрывателями его поэтического таланта были ответственный секретарь и главный редактор районной газеты «Наше слово» Михаил Филиппов и Пётр Марков. Восхищались его стихами и много сделали для их популяризации два Геннадия, Климанов и Санталов - корреспонденты местных газет, плакал над его пронзительными строками о войне участник боевых действий, журналист Иван Скоркин, подробного научного разбора удостоил литературовед Юрий Щёкотов.
В уютном читальном зале городской библиотеки гостеприимно устраивали презентации его стихотворных сборников. К удивлению поклонников, свои стихи он всегда читал наизусть, и, когда порою делал паузы, переживали, становились свидетелями того, как он будто творил их заново.
Он любил занятия нашего литературно-творческого объединения «Лесной Воронеж» и вместе с юными дарованиями по-мальчишески бодро включался в обсуждение стихов, при этом стар и млад называли его не Евгением Николаевичем, а просто Женей, Геннадий Санталов почтительно - дядей Женей, и никакого дискомфорта Ишутин при этом не испытывал. Поэт уважал свеженайденное слово, особенно с иносказательным смыслом, ведь что и есть стих, как не метафора.
Докопаться до первозданности слова, удачно вписать его в окружение не было ли для него высшим смыслом стихотворчества?! При этом стих для него - не детская игра в буриме, не примитивный подбор рифмы и даже не такой шокирующий читателя громогласностью приём, как «молоткастый, серпастый советский паспорт», а стремление к гармонии, овладению ритмом, коим исполнен космос. А вот под декларацией Владимира Маяковского: «поэзия - та же добыча радия…» готов подписаться двумя руками. А он и обрёк себя на такой повседневный труд; для кого-то он мог показаться каторжным, для него же - радостным. У Евгения Николаевича не было других тем при встречах, как только о стихах и новонайденных перлах.
Меня роднило с ним и то, что были мы оба шестидесятниками, выпускниками истфилфака нашего пединститута, правда, разных лет, и наши учителя - В.В. Бабайцева, А.Р. Монастырский знали цену слова. С благодарностью вспоминал он и лекции по введению в литературоведение Александра Семёновича Саранцева. Запало в душу его крамольное для того времени определение: «Литература - не «что», а «как»… Ведь «как» - это форма, а «что» - содержание».
Другие кивали на революционных демократов, вдалбливали учение о содержательности реализма, особенно социалистического, а тут студент-первокурсник Ишутин догадывается, что без этого «как» не состоялось бы ни «серебряного», ни тем более «золотого» века поэзии. Тогда и было впервые напечатано его стихотворение в «Мичуринской правде».
Вот и колдовал поэт Евгений Ишутин над словом всю жизнь и назвал свой последний прижизненный изрядный томик стихов смело и даже претенциозно - «Серебряные стихи». Лишь в последние месяцы своей земной жизни сокрушался при встречах: «стихи не идут» или «стихи ушли»…
Запомним его летописцем нашего города, певцом героизма русских воинов, защитников, патриотов, верным сыном России. Запомним его, скромного, интеллигентного, трудового человека, обретавшего закалку на железной дороге и заводе «Прогресс», где ценились его профессионализм, точность и самодисциплина. Евгений Ишутин любил трудиться в саду и в огороде. Садовое товарищество попросило его сезонно поработать на поливальном насосе, и он отнёсся столь же ответственно, как и к любому другому делу. И стихи - тот же сад или, как говорил незабвенный подвижник Феофан Прокопович, «вертоград многоцветный».
И пусть обретается безмятежно душа его в заветной лире.
Вечная память…

Василий Попков.

Евгению Николаевичу
Ишутину

Ушёл Ишутин - наш родной поэт.
В весеннем марте солнца не дождался.
Не для него подснежников букет,
Не для него ручей закувыркался.
С небес упала синяя звезда
И где-то растворилась в небосклоне.
Он много про неё писал тогда,
Как жаль, что не поймал её в ладони.
Устало сердце биться и стучать.
Как много сделано и в творчестве, и в жизни.
Душа взлетела ввысь - там благодать.
Закончен путь с рождения до тризны.
Свистят его любимцы - снегири,
Склевали всю калину, налетели.
Поют «Прощальную» до утренней зари.
Ваш путь продлить, увы, мы не сумели.

Ирина Корнилова.