Лунный камень

Отличные оценки
нужно заслужить!

Во время войны он был танкистом. Не раз горел в танке, поэтому одна половина смоляной шевелюры у него на голове стала белой. Щека и ухо также пострадали от ожогов. Все его уважали и немного побаивались.
Я познакомился с ним ближе при весьма неприятных для меня обстоятельствах - он поставил мне «неуд» на первом же экзамене по его предмету. Причём прямо передо мной он оценил знания трёх моих сокурсниц на четыре и пять, хотя они были явно слабее в учёбе. Я возмущённо высказал ему, что категорически не согласен с его оценкой моих знаний. Добродушно ухмыльнувшись, предложил мне прийти на консультацию со следующей группой. Убитый горем поплёлся я в столовую. Еда не лезла в рот, ложка буквально падала из рук.
Всю ночь я штурмовал злополучную технологию металлов, а наутро помчался в институт. На консультации он, как мне показалось, весело и задорно задавал разные каверзные вопросы, на которые студенты не спешили отвечать. Тогда после каждого безответного вопроса он начал поднимать меня с места: «Может быть, товарищ Леонов соизволит нас просветить по данному вопросу?». При этом победно улыбался, видно, был абсолютно уверен, что я стушуюсь и не смогу ответить. Но не тут-то было - на все вопросы я ответил, чему сам потом долго удивлялся.
После консультации преподаватель всех отпустил готовиться к предстоявшему экзамену, а меня задержал: «Поскольку первый раз вы получили «неуд», то «отлично» я поставить не могу, но твёрдую четвёрку вы заслужили. Давайте зачётку!». Как только в моей синей книжице ярким пламенем засверкала отметка «хорошо», я, довольный, хотел было быстро ретироваться, но он меня остановил вопросом: «А не хотите ли вы получить оценку «отлично» за курсовую работу?». Ожидая очередного подвоха, я скромно спросил: «А что для этого надо сделать?». Тут он, прямо по-отечески взглянув на меня, изрёк: «Молодец! Понимаешь, что отличные отметки даром не ставятся, их надо заслужить. А для этого подбери себе в помощь ещё двоих студентов и приступайте к работе».

В режиме
повышенной
секретности

Оказывается, он изобрёл сплав какого-то лёгкого металла, который в расплавленном виде при соединении с опилками под большим давлением в автоклаве не сжигал древесину. В конечном итоге получался очень лёгкий, но прочный брусок материала приятного серебристого цвета. Такого я не видел и не держал в руках больше никогда в жизни. Наша задача состояла в том, чтобы произвести замеры всех его механизмов и приспособлений и вычертить всё это на ватманских листах. Срок очень сжатый - неделя. Сам он этим временем дописывал и печатал записку к авторскому изобретению. Нас же с обеда до позднего вечера запирал на ключ в своей аудитории, где стоял весь этот агрегат (правда, к ужину приносил пирожки и выпускал в туалет). Более того, он взял с каждого из нас честное слово, что мы ни в коем случае не станем болтать, чем мы тут занимаемся. Я как-то спросил у него: «К чему такая спешка?». Он ответил, что в Киеве и Брянске у него есть конкуренты, занимающиеся разработкой подобных сплавов, и их необходимо опередить. Ещё пару недель ушло на проверку и перепроверку наших чертежей. Работать и беседовать с ним было безумно интересно.

Золото
не гарантия
любви

Съездив в Москву, он успешно защитил своё изобретение, опередив всех. Вернулся в отличном настроении и даже пригласил нас в гости к себе домой. Нас также распирала гордость за содеянное. На стол накрывала его довольно молодая жена. Выпили, закусили. Потом он долго рассказывал нам о своей научной работе, вспоминал и войну. Мы слушали его, разинув рты. Какой же это был интересный, умный, жизнерадостный человек! В его голове прямо у нас на глазах рождались тысячи идей.
Сейчас, по прошествии стольких лет, я почти уверен, что наша роль в его изобретении была близка к нулю - он просто хотел заинтересовать нас своим предметом, заставить самостоятельно думать, анализировать и принимать правильные решения в работе и жизни. И он добился своего. На его лекциях все сидели тихо и внимательно слушали.
Но однажды весной его лекция была сорвана: расплакалась одна из наших студенток - потеряла золотое обручальное кольцо, а на следующий день у неё должна была состояться свадьба (забегая вперёд, скажу, что кольцо общими усилиями было обнаружено минут через 10-15 в её же сумке между тетрадками и книжками). Но плач, переходящий в истерику, продолжался с нарастающей силой. Какая уж там учёба, когда вся жизнь рушится! Успокоить её смог только наш мудрый учитель. Он подошёл к ней и сказал: «Золото не гарантия любви и спокойствия в отношениях близких людей. Вот я, например, во время войны сам выкинул в канал золотой кулон с большим жёлтым бриллиантом для восстановления мира и спокойствия в нашей танковой роте» - «Ой, да зачем же вы так сделали? Ведь это, скорее всего, был лунный камень - бесценная вещь», - проявила недюжинную осведомлённость зарёванная невеста. - Лучше бы вы подарили кулон своей девушке». Он засмеялся и стал рассказывать нам, как это произошло.

Вожделенный
кулон

На войну он пошёл в 15 лет добровольцем, приписав себе целых два года. Парень был смелый, крепкий, да ещё тракторист, поэтому попал в танковые войска механиком-водителем. Война уже приближалась к концу. Наши войска непрерывно наступали, а танкисты всегда впереди. В одном из замков, принадлежавшем немецкому барону, нашёл он красивый золотой кулон с жёлтым камнем на цепочке. Он нацепил его себе на шею и никогда с ним не расставался.
Служил у них в роте один старшина - командир танка. Воевал умело и храбро, имел боевые награды, но, как потом выяснилось, в прошлой гражданской жизни был вором-медвежатником - вскрывал и грабил квартиры, опустошал сейфы. За это не раз сидел в тюрьме. Своё «хобби» не бросил и на войне. Когда наш войска занимали очередной немецкий городок, неизменно спешил к местному банку вскрывать сейфы. Брал только золото и валюту (доллары, фунты стерлингов). Складывал всё в маленький чемоданчик, который постоянно носил с собой. Знал он толк и в драгоценностях. До поры до времени на это закрывали глаза. Брать у проклятых фашистов не считалось зазорным, поэтому тащили почти всё, хотя официально это запрещалось.
Однажды старшина увидел у молодого механика-водителя кулон с жёлтым бриллиантом и начал уговаривать обменять или продать свою безделушку. Он долго упрашивал, но тот ни в какую. Как-то устроились они на ночёвку в сарае на берегу канала, и снится молодому танкисту странный сон, будто кто-то его душит. Очнулся - и вправду душат. Он резко откинул ногой нападавшего, схватил автомат и уже хотел нажать на курок, да вовремя заметил в лунном свете злополучного старшину. Оказывается, тот ночью хотел украсть кулон. «Что же ты делаешь, ведь я тебя чуть не убил». Старшина упал перед ним на колени и взмолился: «Отдай мне жёлтый камень, возьми вот взамен мой чемоданчик, тут ценностей хватит на всю твою жизнь!». В его глазах был какой-то звериный блеск. Молодой солдат понял, что просто так тот не отстанет, а при случае может и убить. Тогда он взял в руки кулон с уже порванной золотой цепочкой и закинул его в водную гладь канала. «Дурак, что ты наделал, ведь это был лунный камень - редчайший жёлтый алмаз!» - прокричал старшина и в бессильной злобе завыл-заплакал по волчьи...

Страшная смерть
старшины-
медвежатника

Зато теперь можно было спокойно служить дальше - не стало камня, не стало и проблем, связанных с ним, зависти и злости, хотя старшина ещё долго дулся и ворчал на молодого дурака. Вскоре танкисты вошли в очередной немецкий городок, и старшина, оглядевшись, направился вместе со своим чемоданчиком в банк. На другом краю городской площади стояли три немецких танка, они не стреляли, и их посчитали брошенными отступающими гитлеровцами. Вдруг из одного танка раздался выстрел, угодивший точно в старшину. В разные стороны полетела валюта… Когда закончился жестокий танковый бой, на площади догорали все три немецких танка, был подбит и танк старшины, а его самого так разорвало взрывом снаряда, что и хоронить-то было нечего...
Никому не принёс счастья коварный жёлтый лунный камень - ни немецкому барону, владевшему им, ни старшине, пытавшемуся им завладеть. А молодой танкист (наш будущий преподаватель) был абсолютно уверен, что остался в живых только потому, что вовремя избавился от него.