Лента новостей
Статья12 октября 2018, 09:37

Комсомольский лидер

Комсомол - организация феноменальная: уникальная по динамичности, мобильности и управляемости. Весьма жёсткая по принципам строения и деятельности, она объединяла десятки миллионов молодых людей. Школу комсомола за время его существования прошли около 200 миллионов человек. Наш собеседник знает эту тему не понаслышке и готов рассказать об этом от первого лица. Гость редакции - Евгений Матушкин, председатель Тамбовской областной Думы.

Секретарь обкома  Виктор Гусев вручает грамоту ЦК ВЛКСМ Евгению Матушкину, 1982 г.
Секретарь обкома Виктор Гусев вручает грамоту ЦК ВЛКСМ Евгению Матушкину, 1982 г.

- Евгений Алексеевич, в 80-е годы вы возглавляли комитет комсомола в Плодоовощном институте имени Мичурина...
- Да, в 1981 году мне предложили занять эту должность, в которой отработал три года, и всегда вспоминаю о них с душевным трепетом. Но вообще моё знакомство с комсомолом состоялось, как и у подавляющего большинства советской молодёжи, в 14 лет, когда меня приняли в его ряды. Довольно быстро я влился в школьный актив и был членом комитета комсомола школы. Я, и будучи студентом Тамбовского педагогического института, с удовольствием занимался общественной и комсомольской работой. Кстати говоря, провести чёткую грань между ними невозможно, настолько тесно всё было переплетено между собой.

- Какие вопросы лежали в сфере вашей деятельности?
- На учёте в комсомольской организации вуза состояли около пяти тысяч человек. Это примерно 99 процентов всех студентов и большой группы молодых преподавателей. Комсомол касался почти всех моментов нашей институтской жизни. Это и военно-патриотическое воспитание, спортивная и культурно-массовая работа, бытовые вопросы. У нас был организован свой оперативный отряд, дежуривший на вузовских вечерах отдыха и следивший за порядком. Кстати, попасть на наши вечера было непросто, желающих находилось много не только из числа студентов. Мы сами построили в одном из общежитий диско-клуб. Нам за это ничего не заплатили, да у нас и мысли не возникало говорить про какую-то оплату. И строить его начали без указок сверху, а по своей инициативе.

- Насколько были велики ваши полномочия?
- Наша организация действовала на правах райкома. Мы могли даже исключить своего комсомольца из рядов ВЛКСМ. Для студента подобное решение подразумевало автоматическое отчисление из института и ставило крест на его возможной карьере.

- А за что могли быть приняты столь суровые решения?
- Серьёзные нарушения дисциплины или правопорядка. В мою бытность таких было пять случаев.

- Комсомол был единственной в те годы организацией, которая давала своим молодым функционерам навыки менеджерской работы…
- На то, что комсомол действительно стал стартовой площадкой для многих будущих представителей отечественного и зарубежного бизнеса, есть несколько причин. Главная та, что комсомол сам притягивал инициативную думающую молодёжь. При всей его идеологизации, что отчасти даже парадоксально. Далее «старшие товарищи» безошибочно выделяли лидеров из этого числа и готовили их для дальнейшей работы.

В активе ВЛКСМ
всегда была
передовая
молодёжь, причём
готовая
к рискованным
начинаниям.

Впоследствии многие из них очень комфортно почувствовали себя в новых условиях, когда большая часть населения огромной страны растерялась от перемен.
Не сбрасывайте со счетов строгую иерархию, внутреннюю дисциплину. Она тоже была частью системы и помогала мобилизовать внутренний потенциал. Горбачёвские перемены были рассчитаны главным образом на молодёжь, которая стремилась к ним.

- В последние свои годы, на мой взгляд, ВЛКСМ ничего из себя передового и интересного для молодёжи не представлял. Да и сам комсомол стал терять свой авторитет ещё в 70-е годы. Вы согласны с этой точкой зрения?
- По большому счёту - да. Перестройка в стране началась не без причин, и комсомол как часть общества также нуждался в переменах. Встречались там и карьеристы, и приспособленцы. Но это нельзя назвать массовым явлением. Большинство комсомольцев были далеки от карьерных взлётов и честно выполняли свою работу.

- Вы ведь не будете отрицать, что в комсомоле было много формализма. Например, хочешь не хочешь, а вступать в его ряды нужно было…
- Комсомольский билет в какой-то степени становился путёвкой в жизнь. Но никто никого не заставлял вступать в комсомол. Членство в ВЛКСМ, например, не давало никаких привилегий при поступлении в вуз. Оно не увеличивало зарплату, наоборот, нужно было ежемесячно платить членские взносы. Оно не предполагало высокую должность или тёплое место после окончания института. Комсомол направлял энергию молодёжи в нужное русло. Это очевидно. Но я согласен с тем, что при всём том хорошем и наполненном здравым смыслом хватало перегибов. Простой пример - борьба с религией.

- Вы же, если не ошибаюсь, преподавали в институте научный атеизм?
- Да, для выпускника педагогического вуза, занимающего должность секретаря комитета комсомола, тогда это было нормой…

- Если мой вопрос покажется вам бестактным, можете не отвечать на него. Вы были атеистом?
- Нет. Хотя и не могу на тот момент назвать себя глубоко верующим человеком. Научный атеизм на тот момент был единственным предметом, рассказывающим об истории религии. Тогда сложно было почерпнуть знания об истоках христианства, основах богословия, библейских сюжетах, а ведь всё это часть мировой культуры. Как ни странно, учебник по научному атеизму в той или иной мере давал ответы на эти вопросы. Как, впрочем, и советский журнал «Наука и религия». Нужно было только лишь отбросить идеологическую шелуху. Я в те годы дружил с семьёй мичуринского священника. И как-то на Пасху мы сидели у него в доме за столом, и его супруга, зная и эту часть моей работы, деликатно попросила меня не усердствовать на лекциях. На что её муж строго ей сказал: «Прекрати! Это его работа. Не путай её с верой». Приходилось идти на компромиссы. Но это были именно компромиссы, а не нечто большее…

- Вы же понимали, что жизнь богаче на ситуации, чем прописанные служебные обязанности в обкомовских инструкциях. Как удавалось искать эти компромиссы?
- Жизненный опыт, наверное, подсказывал. К 24 годам, когда я возглавил институтский комитет комсомола, таковой уже был. Мне везло на старших товарищей и учителей. Я всегда стремился прислушиваться к советам тех, кто опытнее меня. Искал ответы в книгах. Помните строчку одной из песен Владимира Высоцкого «Значит, нужные книги ты в детстве читал…»? Так вот это тоже сыграло свою роль.

- А запрещённые книги комсомольцы 80-х читали?
- Конечно, как и все, кто хотел знать об истории своей страны больше. Тем более я ведь по профессии учитель истории, и стремление прикоснуться к первоисточникам - профессиональное любопытство. Я с удовольствием читал Ремарка, Булгакова, других авторов.

Тогда
«обязательным»
для прочтения
в списке
образованного
человека был
Александр
Солженицын.
Те же Андрей
Платонов,
Варлам Шаламов,
Даниил Андреев
появились позже.

- Это был «самиздат»?
- Нет. Что-то в своё время вышло и в журналах, которые мгновенно стали раритетами, и их нужно было достать. Доставали, передавали друг другу, обсуждали…

- Солженицын вас потряс своими откровениями?
- Как свидетель исторических событий - безусловно. Как литератор - нет.

- «Романтизм, - как сказал Александр Блок, - это жадное стремление жить удесятерённой жизнью». Комсомол и романтика - два дополняющих друг друга момента…
- Комсомол - это прежде всего молодость. А какая молодость лишена романтики? Одной из первых моих инициатив на новом месте работы в вузе Мичурина был поход со студентами по Мичуринскому району. Ночёвки в палатках, песни у костра под гитару, споры до утра…

Мы вообще много
успевали: работали
в стройотрядах,
путешествовали
по стране,
учились.
Но большая часть
жизни проходила
на работе.

Как всё это можно сделать, если ты не романтик? У нас комитет комсомола в полном составе вместе со студентами встречал Новый год. С 19.00 до 23.30 была дискотека, танцевали человек 800. В 23.30 все расходились по своим комнатам в общежитии, затем полпервого возвращались в зал, и веселье продолжалось до пяти утра.

- Вы упомянули о стройотрядовском движении. Вы принимали в нём участие?
- Пять лет, начиная со второго курса, я провёл в стройотрядах. Это вообще отдельное направление: студенты легально могли неплохо заработать за пару летних месяцев. Мы даже брали в свои отряды трудных подростков, так что не только зарабатывали, но и общественно-полезным трудом успевали заниматься.
Будучи студентом, на пятом курсе работал в обкоме комсомола в областном штабе студенческих стройотрядов. И был командиром Мичуринского зонального штаба стройотрядов. Вообще же на территории зонального штаба работали около 30 линейных отрядов. В стройотрядах студенты не только близко знакомились с реалиями жизни, но и получали новые знания, опыт, специальности. По окончании вуза, кроме диплома о высшем образовании, у меня были удостоверения и каменщика, и бетонщика, и плотника. Потом, когда работал учителем в сельской школе, многое пришлось делать там своими руками: ремонтировать, строить. И уж сколько раз я говорил спасибо, что научился всем этим премудростям. Эти навыки мне тоже дала школа комсомола.


- Как в то время жили комсомольские лидеры? Имели льготы, спецпайки?
- Я могу сказать только про себя и своих коллег. Не было даже намёка на какие-то преференции. Если не считать возможности пообедать в столовой обкома партии. Эту «привилегию» давало удостоверение сотрудника областного штаба студенческих строительных отрядов. За обеды мы платили, но меню в обкомовской столовой отличалось от студенческого общепита. И ещё в буфете можно было иногда купить тогдашний дефицит - банку растворимого кофе…

- А поездки за рубеж?
- В 1982 году я был в Финляндии в составе молодёжной туристической группы. Нас от области было 45 человек. Никакой «золотой молодёжи» там не было. Все участники стройотрядовского движения, все рядовые студенты, все из простых семей. Единственный непременный критерий для отбора в группу - активная и добросовестная работа в стройотряде.

- Работа в комсомоле повлияла на ваш характер, на ваше мировоззрение?
- Думаю, что да. Особенно на характер. Я привык не бояться трудностей, научился верить в собственные силы, одновременно осознал силу коллектива, когда все «вкалывают» ради общей цели, не считаясь с должностями и званиями. После комсомола перешёл на работу директором в мичуринскую среднюю школу № 23. А года через полтора по итогам проверки школа оказалась лучшей в Мичуринске. Причём я был самым молодым директором школы в городе. И мне вновь поступило предложение - занять должность заведующего гороно. Думаю, что в этом немалая заслуга моей предыдущей деятельности в рядах ВЛКСМ.

- Почему вы ушли с комсомольской работы?
- По двум причинам. Первая - хотел работать по специальности, учителем в школе. Вторая - почувствовал, что, несмотря на небольшую разницу в возрасте со своими студентами, стал отрываться от них. Подыгрывать - не в моих правилах. Фальшь быстро бы обнаружилась. Но главным всё же было желание вернуться в школу.


- Сегодняшние молодёжные организации - что им не хватает в отличие от молодёжного движения восьмидесятых?
- Идеи, которая могла бы не только объединить молодёжь, хотя и это непросто, а той, чтобы сумела зажечь сердца. Повторю, в ВЛКСМ никого не заставляли вступать. Приём в комсомол был ярким событием в жизни любого молодого человека. Да, появившиеся бюрократизм и формализм, внешние формы этой организации, сыграли роль в необходимости перемен. Но не сама её идейная составляющая. Комсомол - это грандиозные комсомольские стройки, громкие имена в литературе и кинематографе, журналистике и спорте, бесконечная череда праздников и инициатив. Все нефтяные и газовые богатства Западной Сибири - это тоже комсомол. И театр Ленком, и непохожая на остальные издания тех лет «Комсомольская правда» неразделимы с ним. Но теперь, когда старую систему разрушили, новая идея не может появиться в одночасье.


В прежние
времена была
чёткая
программа
политического
воспитания
школьников
и студентов.
Сначала - октябрята,
потом - пионеры,
потом - комсомол.

Подобная преемственность и обеспечивала поступательное движение в процессе организации и управления молодёжными коллективами.

- Плюс жёсткий партийный контроль сверху…
- Он, конечно, был, но назвать его жёстким - преувеличение. Многие молодёжные инициативы начинались на местах и лишь поддерживались руководством. Их даже не особо корректировали.

- Может быть, сегодня не хватает харизматичных лидеров для молодёжи? Их ведь нет и в современной литературе, и в кино…
- То, что их нет в литературе и кино, это правда. Но я не думаю, что таковых нет вообще. Мы их просто не видим. Почему? Мне сложно сказать… Кино и телевидение пропагандируют и тиражируют, к великому сожалению, иные «ценности». Я опять возвращаюсь к теме нужных книг, которых действительно не хватает. В наши времена не было соцсетей, но о хороших делах и благих начинаниях люди узнавали быстро. А имена тех, на кого хотела походить советская молодёжь, были на слуху. И дело не только в пропаганде. Просто жизнь и поступки этих людей совпадали с представлениями большинства о том, каким должен быть человек. Так что канувший в Лету ВЛКСМ мог бы вполне послужить прообразом для современных молодёжных организаций. Надо лишь чаще размышлять о том, что и как делали комсомольцы 80-х и почему у многих из них всё получалось в жизни…

Секретарь обкома  Виктор Гусев вручает грамоту ЦК ВЛКСМ Евгению Матушкину, 1982 г.
Александр Никоноров - председатель студенческого профкома, Владимир Гульц - секретарь парткома, Евгений Матушкин, 1982 г.
Секретарь обкома Виктор Гусев вручает грамоту ЦК ВЛКСМ Евгению Матушкину, 1982 г.
Автор:Вадим Гранитов