«Это была чудовищная провокация…»

- Владимир Прокофьевич, вы, без малейшего преувеличения, личность в масштабах города историческая - именно вы последний первый секретарь горкома КПСС в Мичуринске. Звучит как-то странно, но это так - последний первый секретарь…
- Ну, если судить по тому обстоятельству, что в мою бытность на этом посту произошли эпохальные перемены в государстве, то, пожалуй, да. В остальном моя скромная персона не столь масштабна. Но не буду отрицать - большинство перемен в политической и общественной жизни Мичуринска проходило при моём непосредственном участии. Мне выпало жить и работать в это время. О чём нисколько не сожалею.

- Ваши карьерные взлёты начались на заводе «Прогресс»…
- Это сложно назвать взлётами. Скорее, долгий путь по служебной лестнице. Причём ступени на ней были шаткие и крутые. Хотя для большинства социальные лифты, как теперь называют возможность сделать карьеру, тогда были открыты. К этому нужно было лишь приложить образование, целеустремлённость, самодисциплину и трудолюбие. Всё это у меня имелось.

- Но счастливый случай никто и никогда не отменял…
- Конечно. Но такие случаи всегда работали при наличии тех четырёх обстоятельств, о которых я сказал выше. По крайней мере, в моё время это было так. В 1986 году, когда я работал начальником цеха на «Прогрессе», меня избрали заместителем секретаря парткома завода. Моего желания никто особо и не спрашивал. Сказали - надо. Отказываться в таких обстоятельствах было не принято. А в 1987-м в Мичуринске сменилось городское руководство. Причиной тому стала публикация в газете «Социалистическая индустрия» о крупных хищениях поршневых колец на заводе имени Ленина. Статья так и называлась - «Роковые кольца». Роковыми они оказались не только для руководства предприятия, но и для власти Мичуринска. Напряжённость в ту ситуацию добавила трагедия в Глазке, где произошло массовое убийство, которое так и не смогли раскрыть: погибли пять человек. По тем временам подобное - ЧП даже не районного масштаба. Одним словом, городское руководство поменялось полностью, вплоть до заведующих отделами горисполкома и горкома КПСС. И в этот момент с партийной работы на заводе меня выдвинули на должность второго секретаря горкома КПСС. С марта 87-го до июня 91-го я был на этом посту. А в августе 1991 года работал первым секретарём горкома партии.

- Давайте к «августовским событиям» мы вернёмся чуть позже. А сейчас, чтобы было понятно читателям, поясните: чем занимался первый секретарь горкома. По сути, вы ведь были мэром города?
- Нет. Тогда был другой расклад. Первым лицом, конечно, являлся первый секретарь горкома, но всеми хозяйственными вопросами занимался председатель горисполкома. В последние годы существования КПСС в горисполкоме (аналог нынешней администрации города) трудились 25 ответственных работников, не считая отдела социального обеспечения - собеса, а в горкоме - 10 сотрудников. Руководители города имели высшее образование и обязательный опыт руководящей работы в системе народного хозяйства. Таковы были требования.

- Что включали ваши должностные обязанности?
- Если в двух словах, то курировал промышленность и оргработу. Основой для деятельности становились решения партийных съездов и пленумов, план социально-экономического развития города. Не выполнить утверждённые решения и запланированные задачи было нельзя. При всей критике того времени, которое потом стали называть «периодом застоя», и планирование, и сроки сдачи намеченного были жёсткими. Строго и контролировали эти процессы. Я не хочу идеализировать те годы, там хватало перегибов и несправедливости, но повторю: всё, что касалось заботы о человеке, находилось под контролем, и это делалось не для отчёта. Медицина, образование, безопасность, социалка - список можно легко продолжить…

- Сложно поверить, что в работе не случалось срывов…
- Случались. Но лишь те, которые касались не столь ответственных вопросов. За серьёзные проколы можно было лишиться партбилета, что означало конец карьере. И не только партийной. Любой руководитель это ясно понимал. Впрочем, к подобным решениям всегда подходили взвешенно и просто так никого не наказывали. Чтобы уволить сотрудника, нужны были веские причины. С людьми считались. Я рассказываю про Мичуринск, но полагаю, что ситуация складывалась примерно везде одинаковая.

- Тогдашний Мичуринск - это город со стотысячным населением, двумя вузами, десятком крупных производственных предприятий…
- Я вам больше скажу: Мичуринск, если бы не случилась перестройка в том виде, в котором она происходила, мог преобразиться весьма значительно. Для этого здесь имелось всё. Производственная инфраструктура, кадры, план действий. Колоссальные производственные перспективы были у завода поршневых колец после смены его руководства и создания нового объединения на базе завода имени Ленина и завода поршневых колец (в народе он назывался новая площадка). Развивалась перерабатывающая промышленность. В Мичуринске наряду с действующим гормолзаводом строился новый молочный завод со шведским оборудованием. Реконструировался консервный комбинат на улице Лаврова. Увы, перемены в стране поставили крест на этих проектах…

- Вы, окончив один из лучших московских вузов, вернулись на работу в Мичуринск. Чем было вызвано такое решение?
- Я не сразу вернулся. После института отслужил два года офицером в ракетных войсках стратегического назначения. Полтора года из них прошли на боевых дежурствах в ракетных пусковых шахтах. Оставаться в армии у меня желания не возникло. Здесь несколько моментов сыграли свою роль: дома ждала мама, по которой скучал, был завод «Прогресс», где производство тесно пересекалось с темой моего диплома. И потом, я видел себя только инженером, работающим по специальности, которой учился пять лет. Да и столица, признаться, меня особо не пленила. Взвесив все за и против, приехал в Мичуринск, устроился на завод. Он и стал моей новой прекрасной школой жизни.

- И вы долгое время проработали там, пожалуй, на единственном технологически передовом и современном предприятии даже в масштабах региона…
- Передовым и современным он считался даже в масштабах страны. Производство, связанное с ракетным и авиационным приборостроением, априори не может быть иным. Коллектив в 70-е годы насчитывал более 10 000 человек. Работа кипела в две смены. Но я при всём сумасшедшем производственном темпе успевал заниматься и общественными делами. Возможно, это обстоятельство и стало решающим, когда мне предложили перейти на партийную работу. Хотя, повторю, я себя видел инженером. Пять лет руководил цехом, в котором трудились 800 человек…

- Но справедливости ради стоит напомнить - это предприятие военно-промышленного комплекса, и оно имело особый статус…
- Правильно, однако в городе развивались и другие секторы, не связанные с оборонкой. Например, тот же завод поршневых колец: там всерьёз прорабатывались вопросы сотрудничества с предприятиями автопрома ФРГ и США. Или локомотиворемонтный завод. Строился завод металлоизделий, которому также не суждено было встать в строй. Для швейной фабрики имени Крупской возвели новое здание у железнодорожного вокзала, ввели в строй Дом быта у нынешней площади Славы, роддом на Липецком шоссе. Появился завод керамических стеновых материалов на болгарском оборудовании, там уже шли пусконаладочные работы. Так что развивался не только военно-промышленный комплекс, хотя, безусловно, он был в приоритете. Перестройка, которую, бесспорно, долго ждали, наряду с позитивными переменами перечеркнула многие тогдашние планы…

- Что из сделанного в те годы вы считаете своим самым большим личным успехом?
- Личным - ничего. Мы работали, как теперь принято говорить, в команде. Да и не могло быть в то время личной ярко выраженной инициативы. Конечно, это в какой-то степени тормозило ряд смелых начинаний. Тогда всё решалось коллегиально на партийных совещаниях. Инициатива снизу приветствовалась, но не более. Всё упиралось в финансирование и то, насколько предложенные инициативы вписывались в бумаги Госплана и план социально-экономического развития Мичуринска. К сожалению, мы оказались не готовы к грядущим переменам в стране. Полагаю, в такой же ситуации были 99 процентов тогдашних руководителей городов и регионов. Слишком масштабными и грандиозными эти перемены оказались. Кто-то сумел «перестроиться». Но таких было немного…

- Какую зарплату получал начальник цеха оборонного завода и первый секретарь горкома?
- Начальником цеха я зарабатывал около 500 руб-
лей - очень неплохо по меркам тех лет. Но цех был немаленький и производство в нём - серьёзное. А когда перешёл на партийную работу и стал вторым секретарём, зарплата у меня «упала» почти в два раза - 290 рублей, но, правда, к отпуску полагалось два оклада.

- Автопарк в горкоме КПСС был большой?
- Два автомобиля: один ГАЗ-31 у первого секретаря (он был почти «неприкасаемым» для других сотрудников) и ГАЗ-24 для разъездов остальных.

- С какими наболевшими вопросами к вам, как к чиновнику, обращались горожане?
- Больше всего они касались проблем ЖКХ. Для Мичуринска эта всегда была непростая тема. Впрочем, темы возникали разные. Общаясь на местах, приходилось быть готовым к прямым вопросам. Особенно если такие встречи происходили с железнодорожниками на локомотиворемонтном заводе или на «Прогрессе». Там могли спросить такое, что порой сразу и ответ не найдётся (улыбается). Да и критиковали много - в газетах, на собраниях, при личных встречах. Без внимания подобные ситуации не оставались никогда. Попробуй только не разобраться после таких выступлений!

- Существовала ли тогда какая-то преемственность в руководстве города?
- Нет. Руководство сменялось довольно часто по разным причинам. Спрос в те годы был жёсткий. И каждый новый руководитель считал своим долгом «исправлять ошибки» прежних. К сожалению, так работала тогдашняя система. И не только на местах, но и в целом в стране…

- Не могу не спросить бывшего партийного руководителя о событиях 19 августа 1991 года. Как вы с коллегами, будучи первым секретарём горкома, восприняли новость о ГКЧП?
- Мы все поначалу были в недоумении. Я пришёл на работу, меня спрашивают: «Вы слышали про ГКЧП?». Я честно отвечаю, что нет. Пытаемся найти какую-то информацию, ничего нет. Какие-то короткие и не очень внятные сообщения по радио. Обком молчит. Тут уже мне звонят из городского отдела КГБ и спрашивают, есть ли какие-то данные о происходящем. Я опять отвечаю - нет. Договорились обменяться новостями, если таковые появятся. Целый день никто нам сверху не мог ничего вразумительно объяснить, что происходит в стране. И только на следующий день нас вызвали в обком КПСС и объявили, что ГКЧП - законный орган власти, которому мы обязаны подчиниться. Но как реагировать на местах, никто ничего не сказал. Ответ был простой: «Ждите!». Наверху тоже находились в замешательстве. Для всех ситуация была непонятной. В этой связи мы посчитали своей основной задачей принять все необходимые меры для обеспечения стабильности и порядка в городе. Я вообще считаю, что это была чудовищная провокация против КПСС со стороны Горбачёва. Он, инициировав перестройку в стране, столкнулся с сопротивлением тому, как она стала происходить. Началась рушиться экономика, нарастала социальная напряжённость. А сопротивление шло и от компартии. Чтобы скомпрометировать её и скорее убрать с политической арены, задумали весь этот спектакль. Что бы там ни говорили, но для развала такой державы, как СССР, нужно было постараться. И это, к сожалению, удалось…

- У вас большой опыт работы во властных структурах. Что бы вы пожелали нынешнему руководству города и вообще всем тем, кто приходит во власть?
- Пожеланий может быть много. Но я выскажу одно - служить честно. Это главное. Остальные - производные и сопутствующие…

Из досье «МП»

Владимир Прокофьевич Пастухов родился в 1946 году в Мичуринске. В 1968­-м окончил Московский авиационный технологический институт по специальности «Инженер-­механик по авиационному приборостроению». С 1970 года работал на заводе «Прогресс» мастером, старшим мастером, заместителем начальника цеха, начальником цеха, заместителем генерального директора. С 1987 до 1991-­го был на работе в горкоме КПСС, а с 2004 по 2013 годы ­- заместителем главы администрации Мичуринска. Избирался депутатом городского Совета депутатов нескольких созывов. В настоящее время ­ пенсионер.