Два капитана

Проходя мимо артиллерийских орудий в парке Славы, Тохир Норкабулович Караев нередко останавливается, поглаживает рукой холодную сталь грозных орудий и вспоминает отца - командира гаубицы. В отличие от сына, прошедшего школу пограничной службы в мирное время, Норкабул Абдурахманович получил боевое крещение в годы Великой Отечественной войны.

Проводы

Погожим майским днём 1943 года тринадцать друзей-узбеков покидали таджикский кишлак Бешкент. Они отправлялись на фронт. Норкабулу Караеву было всего семнадцать, но он приписал себе год и теперь стоял в общем строю.
Каждый солдат взял из дома по куску пресной лепёшки как своеобразный оберег, памятку о родине. Они знали, сколько бы времени ни прошло, хлеб не заплесневеет и рано или поздно вновь сложится в целую лепёшку в знак воссоединения семьи. Не зря старались односельчане, все 13 солдат по окончании войны вернулись домой живыми.

На острие главного удара

В Самарканде прошли ускоренные курсы офицеров, за ними последовали спешные сборы и бросок под Курск, где в это время разворачивались главные военные действия. Норкабул Абдурахманович рассказывал подросшим сыновьям о легендарном командующем армией К.К. Рокоссовском, пользующемся заслуженной любовью и уважением солдат. Видный военачальник нередко придумывал и умело использовал тактические хитрости, уберегая тем самым от смерти тысячи солдат. Так, находясь на острие главного удара Вермахта, Константин Константинович выступил за применение на Курской дуге не наступательной, а менее кровопролитной оборонительной стратегии. Его предложение получило одобрение в ставке Верховного главнокомандующего. Блестящий стратег и аналитик, К.К. Рокоссовский на основании данных разведки сумел в точности определить участок, на котором немцы нанесут главный удар, и создал там глубокоэшелонированную оборону, сосредоточив около половины всей пехоты, 60% артиллерии и 70% танков. Чтобы проложить дорогу через болото, наши военнослужащие ночью рубили лес, делали из деревьев настил и переправляли по нему технику. Пехота шла следом в самодельных приспособлениях из лыка – мокроступах. Поистине новаторским решением командования была также артиллерийская контрподготовка, проведённая за 10-20 минут до начала артобстрела. Оборона Рокоссовского оказалась прочной и стабильной и привела к успеху операции. Советская армия уверенно перешла в наступление. Удивляло то, что в отличие от наших солдат, которые позорному плену предпочитали героическую смерть, немецкие солдаты сдавались массово и без сопротивления, сразу же бросали оружие.
В боях под Курском Норкабул Абдурахманович или просто Коля, как прозвали артиллериста на русский манер однополчане, получил первое и единственное ранение. Случилось это при следующих обстоятельствах. В ожидании вражеской атаки бойцы рыли окопы. Работа подходила к концу, как вдруг начался обстрел. Пряча голову, младший лейтенант Караев не уберёг спину, и осколок снаряда попал в тело.
В остальном всё было не так плохо. Относительную безопасность артиллеристам обеспечивало то, что их гаубицы стреляли с километрового расстояния от линии фронта. Первыми же удар на себя принимали бойцы штрафных батальонов. Любой штрафник знал, что в обороне шансов выжить у него не больше, чем в наступлении, ведь штрафбаты стояли насмерть в каждом бою – до последней капли крови, ни шагу назад, по суворовскому завету: «Умри, а держись!». А воины-мусульмане сильно рисковали в другом. Если погибал их единоверец, они в тот же день старались его похоронить. Подметив такой обычай, немецкие снайперы хладнокровно стреляли в беззащитных людей, выносивших с поля боя бездыханных товарищей. И даже запрет командира не действовал на подчинённых.
В редкие минуты затишья душа требовала музыки. Узбеки исполняли лирическую песню на родном языке «Мухаббат» («Любовь»): «Любовь - это блеснувший взгляд. Кто полюбил, теряет покой. Любовь преобразит тебя и станет навеки твоей судьбой». В сердце узбекского солдата всегда было место Богу. Ну и что, что по пути продвижения войск ему попадались только полуразрушенные православные храмы. Норкабул Абдурахманович нередко заходил в них и молился мусульманскому пророку по имени Иса.

Бросок на Восток

Дальше было освобождение Белоруссии, Прибалтики, взятие Кёнигсберга. Когда бои перешли на территорию Западной Европы, открылся второй фронт. Через Эльбу с западного берега стали подтягиваться американские войска. Там уроженец далёкого кишлака впервые увидел темнокожих афроамериканцев. Удивился: «Я чёрный, а они ещё чернее». Отметили встречу небольшим застольем. Выпили виски, спирт. Наш напиток союзники одобрили.
В мае 45-го усталые, но счастливые воины-победители возвращались домой. Пейзаж за окном поезда с каждым днём становился всё более родным и знакомым. Но в одно прекрасное утро песчаные равнины сменились густым лесом и сопками. Из окон повеяло прохладой. Так неожиданно для себя капитан Караев и его сослуживцы из Средней Азии оказались на границе с Китаем. Им предстояло участвовать в последнем витке Второй мировой – советско-японской войне. Пехотинцы преодолевали Хинганские горы, двигались через пустыню Гоби по ночам, днём натягивали защитные сетки и пережидали. Конечной целью их маршрута был Харбин. Температура воздуха достигала 45-50 градусов. Русские солдаты переносили жару хуже, чем выходцы из южных республик. Бывало, и вовсе падали как подкошенные от солнечного удара. Спасительную воду подвозили на машинах или сбрасывали в канистрах с самолётов. В таких экстремальных условиях немудрено было принять за видение возникающих словно из ниоткуда японских воинов-смертников с противотанковыми минами: они неожиданно выпрыгивали из песка и бросались под танки.
В Харбине Норкабула Абдурахмановича ждала удивительная встреча. Как-то поздним вечером возле палатки он услыхал слабый причитающий голос. Посветил фонариком и увидел односельчанина Саида. Тот получил ранение в ногу. Мужчина донёс земляка до медсанчасти, где тому оказали незамедлительную помощь.
После разгрома квантунской армии - главной, самой многочисленной и мощной группировки сухопутных войск Императорских вооружённых сил Японии Норкабул Караев ещё целых пять лет служил в Китае. Завершил службу в армии командиром батареи в приграничном селе Барановке Приморского края.

Сын за отца

Но вот все военные походы остались позади. Родной кишлак шумно встретил победителя. Пришло время съесть символическую лепёшку, бережно сохранённую до сей поры. Члены семьи Караевых макали чёрствый хлеб в кипяток и ели, словно святыню. Они верили: впереди мирная созидательная жизнь.
Она и вправду оказалась созидательной. Норкабул Абдурахманович женился, обзавёлся семью сыновьями и двумя дочерьми, работал в милиции и прожил до 82 лет. И надо же было такому случиться, что один из его сыновей – Тохир, с детства мечтавший по примеру отца стать офицером, попал во время срочной службы в ту самую Барановку, где побывал когда-то Караев старший. Тохир Норкабулович полтора года прослужил в особом батальоне поддержки пограничного отряда войск КГБ. Прошёл путь от рядового до старшины. Затем два месяца учился в Уссурийском военном училище и получил звание лейтенанта. А после офицерских сборов и учёбы в Горьковском высшем военном училище тыла имени маршала Советского Союза И.Х. Баграмяна стал, как и отец, капитаном. Так сын продолжил путь отца.