Баян на станции звучал

Мне с группой художественной самодеятельности бывшего клуба железнодорожников довелось много лет принимать участие в концертах для работников линейных станций Мичуринского отделения Юго-Восточной железной дороги и членов их семей. Когда - коллективно, а порой вдвоём с художественным руководителем клуба Ириной Петровной Каргальцевой.

- Баян, - говорите? - Начальник станции скептически усмехнулся в пышные будённовские усы. - Ладно бы ещё песни или пляски повеселее - для поддержания бодрости духа, так сказать. А то баян… Да играть непривычно под стук колёс приближающегося поезда. Станция - это вам не филармония.
Но согласие дал. И вот наша электричка прибыла в пункт назначения. Председатель месткома - бритоголовый загорелый до медной красноты богатырь, встретил нас радушно. - Артисты - это хорошо! - басит он. И, сложив ладони рупором, трубно взывает к рабочим, работающим на путях, перекрывая голосом стук колёс приближающегося поезда.
- Шабаш! Кончай работу! Артисты приехали, концерт ставить будут.
- Какие артисты? Где артисты? Вот эти двое и всего-то, что же это за концерт? - посыпалось со всех сторон.
На станции две фигуры: я с баяном в рюкзаке да художественный руководитель с книжкой, наверное, и в самом деле выглядели не слишком убедительно.
- Вы уж не обессудьте, - усмехнулся председатель месткома, - народ у нас к музыкальным тонкостям не приученный. Может, и пошумливать будут.
На час станция становится концертным залом. "Сцена" - зал ожидания для пассажиров. Быстро заполняется "партер" - места для скамейках перед площадкой отведены для женщин - рабочих-путейцев. Весёлое говорливое женское воинство в оранжевых жилетах и косынках, вооружённое лопатами и кирками, рассаживается с шутками и прибаутками. Есть и "балкон" - шустрые мальчишки вскарабкались на стулья и рассматривают нас оттуда. Чуть поодаль стоят, покуривая, парни и степенные мужчины: электрики, дежурные по станции и так далее - станционная элита. Им тоже любопытно, но они и виду не показывают, достоинство не позволяет.
Наверное, час непрерывного звучания баяна был бы слишком утомительным для людей, слушающих этот инструмент под стук колёс поезда, ведь так он значительно теряет свои звуковые качества. Но мы заметили, что предварительное знакомство с инструментом - небольшой рассказ о нём - усиливает доходчивость музыки. Разве не интересно узнать, что русскому баяну более ста лет, что конструкция инструмента постепенно совершенствуется, что на нём можно исполнять органную музыку.
Маленький шустрый дед с козлиной бородкой, облачённый в толстую телогрейку (это в тридцатиградусную-то жару!) и кирзовые сапоги, приставив ладонь к уху, переспрашивает:
- Слышь, милок, сколь годов, ты сказал, этой штуковине?
- Более ста лет, дедушка.
Дед задумчиво теребит свою бородёнку, и, стрельнув ехидным глазом (он определённо щукариной породы, этот дотошный старик), вкрадчиво говорит:
- Вот мне на девятый десяток пошло, так это завсегда проверить можно - на то человеку пачпорт даден. А как же ты прознал про года своему баяну? - Дед победно вертит головой: поддел-таки приезжих. Окружающие добродушно смеются.
- У баяна тоже есть паспорт, вот смотрите, дедушка.
Прищурившись, дед заглядывает в книгу об истории создания баяна.
- А ты, ядрёна палка, и в самом деле сто лет, да ещё с годком! - изумлённо вычисляет дед.
Дальше он слушает баян уже с особым почтением, так же, как и все остальные.
Самой большой популярностью пользуются произведения П.И. Чайковского. Как глубоко и прочно вошла в жизнь, в быт нашего народа музыка композитора. Порой люди и не знают, кто автор любимых мелодий, но, услышав их, улыбаются как добрым старым знакомым. Молодёжь сразу угадывает отрывки из "Лебединого озера": телевизоры и радиоприёмники теперь есть в каждом доме. Танец маленьких лебедей приходится бисировать. Добродушный толстяк с облупленным носом весело хлопает по плечу соседа:
- Вот это музыка, сват! Хоть сейчас на свадьбу!
Загорелый коренастый парень со смоляным чубом, спадающим на глаза, кричит после "мелодии" Чайковского:
- А нам эти мелодии непонятные! Вы нам "Матаню" изобразите!
- А ты за всех не отвечай! - одёрнула парня красивая статная женщина. - Если сам глупой, не вали всех в одну кучу! Уходи, не мешай другим слушать!
Парень лениво сплёвывает и бросает через плечо своему приятелю:
- Айда, Витёк, тут одно "Лебединое озеро".
И двое уходят. Жаль...
Полонез Огинского популярен и у молодых, и у старых. Польская мелодия давно обрела в России свою вторую родину. Полонез тоже приходится повторять - публика принимает его горячо…
Отведённый нам час давно истёк, а на станции всё ещё звучит музыка. Однако пора и честь знать: людям надо работать. Зрители обступают нас, приглашают приезжать почаще.
Бабушка с тёмным и строгим, точно на старинных иконах, лицом, протискивается вперёд.
- Сынок, сыграй что-нибудь божественное, - просит она. - Сходила бы в церкву послушать, да она от нас, почитай, более трёх километров, а у меня ноги болят.
Просьба застаёт нас врасплох, тем более что баян уже убран. Я вновь достал инструмент из рюкзака и сыграл органную токкату И.С. Баха. Бабушка слушает истово, подняв глаза, по лицу расплывается умиление.
А на станции уже снова кипит работа.
- Оказывается, мало мы наш народ-то знаем, - говорит на прощание председатель месткома. - Я думал, шуметь будут, а они вон как слушали.
И, улыбнувшись, протягивает широкую в буграх мозолей ладонь.
- Спасибо за рассказ и музыку.
И снова мы в электричке. Нас ждут на следующей станции.